ROCK ORACLE №5 10/2009 |
Аляска — это место, где закончил свои дни главный герой фильма Шона Пенна «В диких условиях». Символ удаленности от всего остального мира, точка в которой все заканчивается. Группа My Own Private Alaska — это трое сидящих друг напротив друга музыканта. Они далеки от всей остальной рок-музыки, так как в их составе даже нет гитариста, они настолько далеки от всего остального мира, что у них даже нет имен — каждый из них подписывается лишь одной буквой. Но является ли это концом рок-музыки? Что нового и неизведанного несет нам Аляска и почему это то место, где вам не понадобятся даже ваши имена? Об этом и многом другом мы поговорили с пианистом Т.
Привет! Ваш EP «MOPA» вышел в России несколько месяцев назад и за это время успел очаровать русских слушателей. Расскажите нам о нем.
По сути, этот альбом — это рок (или скримо (screamo), или хардкор — называйте это как хотите). Мы видели множество хардкор/метал групп, которые звучат абсолютно одинаково, и в конце концов осознали, что пришло время что-то поменять. Игра классического фортепиано поверх скрима и громких ударных — такого никто раньше не делал, и для нас это принципиально новый способ выражать то, что мы думаем в отношении современной рок-музыки и современного мира.
Я очень рано начал изучать классическое фортепиано и в то же время слушал Nirvana, Tool и Slipknot. Поэтому для меня очень круто слышать партии своего фортепиано, «запачканные» скримом и барабанами. Мы записали шеститрековый EP в мае 2007-го после всего лишь девяти репетиций. Нам нравится работать в экстремальных условиях, и мы хотим, чтобы наши песни звучали свежо и неотполировано, поэтому запись звучит очень «сыро». Я надеюсь, что это в том числе помогает тронуть людей до глубины души.
В вашем блоге на Blogspot.com вы благодарите Росса Робинсона. Кто он?
Это талантливый первооткрыватель, работавший с Korn, Fear Factory, Deftones, Limp Bizkit и заново открывший такие группы, как The Cure и Norma Jean... Мы познакомились с ним благодаря интернету: я сделал запрос, чтобы зафрендить его на Myspace. Он ответил нам на следующий день и сказал, что наша музыка очень красива, и спросил, каким образом он может нам помочь. Мы записали с ним наш первый полноформатный альбом прошлым летом. После того, как мы начали работать с Россом, наш прежний вокал стал где-то примитивным скримом, где-то речитативом... И в нашей музыке появилось гораздо больше смысла.
Как вам пришло в голову соединить такие несовместимые на первый взгляд вещи, как скрим и классическое фортепиано?
My Own Private Alaska — это была очень простая мысль, которая сидела в моей голове и голове Милки (вокалист — прим. Р.З.): желание покончить с прошлым. Прошлым рок-музыки, сыгранной на гитарах. Мы видели кучу рок/нюметал/метал/хардкор групп, которые всегда были одинаковыми, с одинаковыми составами, с одинаковыми взглядами и которые выражали одни и те же эмоции. В 2002 мы пришли с идеей о группе, в которой вокалист поет скримом на фоне классического романтического фортепиано, и навели шороху в мире рока. В апреле 2007 мы начали реализовывать эти мысли на практике. Мы привлекли Йохана — барабанщика, который обладал всеми качествами, которые нам требовались: музыкальностью Джона Бонэма (Led Zepellin), мощью Дэйва Грола (Nirvana) и интуицией Джоша Фриза (APC, NIN…).
Наша первая же репетиция превзошла все ожидания. Нам настолько снесло башню, что мы даже попали в аварию, когда ехали с репетиции домой! К счастью, никто не пострадал. Ввиду открывшихся больших возможностей мы решили придерживаться некоторой системности в нашей работе. В художественном отношении мы хотели полностью держаться такого плана: Милка должен был петь только скримом, Йохан должен был играть только на предельной скорости. Мы хотели, чтобы вся та ненависть, которая заложена в идее MOPA, стала нашей философией на сцене. Шоу должны угнетающе воздействовать на подсознание слушателей, никакой болтовни между песнями, а мы при этом играем, не глядя на зрителей.
Какой была реакция публики, когда вы только начинали?
Даже сегодня это или «все», или «ничего»: одни говорят, что мы единственные в своем роде, в то время как другие готовы смешать нас с грязью. Действительно, это необычно, но совершенно однозначно то, что мы набрались смелости и сделали это, в то время как другие называли нас п***ским отстоем! Как бы то ни было, мы сначала играли с группами, которые играли скримо, и их фанаты очень заинтересовались нашей музыкой. Но знаете, что заставляет меня смеяться? Korn получали на свои головы ушаты помоев, когда разогревали Megadeth в середине девяностых, и уже спустя несколько лет Megadeth играли на разогреве у Korn. Мораль: люди боятся перемен и в то же самое время остаются только те, кто не рискует вообще и поэтому и не получают никакой критики. Я горд тем, что мы идем на риск.
Ты сказал, что в твоих жилах течет русская кровь, расскажи об этом.
Да-да-да!!! Моя бабушка русская. Она родилась в Санкт-Петербурге. Она русская княжна. Ее семья была вынуждена эмигрировать во Францию из-за разразившейся в России революции. К несчастью, она уехала, когда ей было пять лет, и она никогда не смогла говорить по-русски. Её семья не желала говорить во Франции по-русски, потому что это было слишком опасно, и посему и я, к несчастью, тоже не говорю по-русски. Я никогда не был в России, но одно из моих самых больших желаний — побывать там с концертом, так как я ощущаю, что моё вдохновение исходит откуда-то оттуда. Я получаю огромное удовольствие, когда слушаю романтическую музыку Чайковского, Рубинштейна, Рахманинова, так же, как и Шопена или Листа. Во всяком случае, мои предки по этой линии были музыкантами, либо художниками, либо певцами, либо писателями, и я этим очень горжусь.
Вы играете рок-музыку, но вместо того, чтобы скакать по сцене как угорелые, вы сидите, подобно классическим музыкантам. Почему вы избрали такой образ для живых выступлений?
Честно говоря, во время нашей первой репетиции вокалист был единственным, кто стоял. И очень быстро он почувствовал себя одиноким. Поэтому мы и решили сесть в треугольник. И это был идеальный вариант, так как мы не хотели, чтобы у нас в группе был фронтмен. В общем-то, мы не смотрим на зрителей и редко смотрим друг на друга. Большую часть времени мы смотрим вглубь самих себя. Для нас трио — это оптимальное сочетание. Если вы уберете один элемент, все рассыплется. Так все очень честно и искренне. Здесь все на равных, здесь ты не можешь задрать свою ногу на монитор и играть соло, здесь нет никаких причудливых причесок, никто не «скачет как угорелый» по сцене, в самом деле! Это очень рационально — никаких лишних аранжировок или струнных оркестровок. Это очень брутально, несмотря на то, что инструментов совсем мало.
Стивен Уилсон из Porcupine Tree утверждает, что «печальные песни самые красивые». Ты с ним согласен?
Да, я полностью с ним согласен. Печаль трогает меня, пожалуй, больше чем радость. «Лунная соната» Бетховена — это, наверное, самое красивое произведение, которое когда-либо было сочинено. Но позволь и мне задать тебе кое-какой вопрос. Что впечатлит тебя больше: когда ты подаришь ребенку возможность выжить или когда ты найдешь его мертвым? К сожалению, на мой взгляд, боль остается гораздо дольше, чем блаженство. И если ты не знаешь, что ты потерял, тогда ты не узнаешь, что ты выиграл. Но, еще раз, я настаиваю, грусть совсем не обязательно значит пессимизм.
Пожелания вашим поклонникам в России!
Это так офигенно, что вы любите французские screamo-группы! Думаю, мы играем такую музыку из-за моих русских корней и русского влияния, и я надеюсь, вы чувствуете это! Оставайтесь же такими восприимчивыми и не сомневайтесь, когда захотите сделать то, что не считается общепринятым — потому что именно это возбуждает больше всего.
Хотели бы вы однажды посетить Россию?
Конечно!!! И как можно скорее! Вы нам можете что-то предложить?